Мой дед, Константин Михайлович Вальцев, призывался из Ленинградской области. Война заканчивалась, и тот призыв вообще уже не рассчитывал попасть на передовую, поэтому и направление поездов — восточное — не воспринималось сначала как отправка на фронт. А потом молодые моряки Тихоокеанского флота неожиданно обнаружили себя в центре военных действий — война с Японией была в разгаре.
Пока мы были маленькие, а дед ещё вполне молодой, ни ему, ни нам не приходило в голову собрать рассказы о его службе, даже медаль участника Великой Отечественной войны умудрились мы, многочисленные его внуки, куда-то заиграть. А все другие знаки отличия сам отдал он соседским ребятишкам, вернувшись с фронта. Что-то рассказывал, смеялся, пел задорные частушки про китайцев, что «вдоль границы мечутся, как зайцы…», ленточки от флотской фуражки ещё помню и фотографии, а ещё замечательные макароны по-флотски, которыми в отсутствие бабушки целые зимние каникулы потчевал он нас с братом…
В последние годы своей жизни писал и сжигал записи о земляках, друзьях воинах, воспоминания о страшном — о войне. Близ Сахалина проходила его служба, за семь армейских лет многое повидал и испытал ставший моряком крестьянин из Ярославской губернии, был он и коком на корабле, службу нес и на катерах, и на островах… В последние годы стал он рассказывать о своей службе, но не всегда уже было время посидеть с ним, послушать.
Умер мой дед, дожив до девяноста, встретив 60-летие Победы, как и планировал. Один из его рассказов и хочу пересказать, касается он не военных действий и не корабля, на котором дед служил, просто эпизод, который врезался в память.«Я долго болел. Климат совсем не тот, что у нас. Да и простудился сильно. Мы носили мешки с продуктами на корабль. С пристани по доске переносили на палубу. Доска качалась, мешки были тяжёлые. Не удержав равновесия, упал вместе с мешком в воду. Пока вытащили, пока закончили погрузку, на холодном ветру продрог, никто ведь не отпустил солдата одного — как строем пришли, так строем и назад — порядок. Хотя взводный был земляк, мог бы и отпустить, но не отпустил. Конечно, я на него злился, а кто бы не злился: замерз, как собака, вот потом и заболел. Кормили нас не то чтобы плохо, но точно недостаточно, всё время, помню, есть хотелось. Простой крестьянской еды — каши или картошки даже, но чтобы наесться, чтоб почувствовать себя сытым, хлеба даже бы горячего из печки да с молоком. Но этого уже и в деревне не было, трудно было тогда в деревне…
Ослабленный организм бороться с болезнью не хотел, кашлял я тогда долго, дёсны начинали кровоточить, любая царапина не заживала.
Немного времени прошло с моего купания. Стоял я с товарищем на страже нашей границы. Ветер. Местами снег лежал, но всё больше его сдувало, шторма с моря шли. Стояли мы на открытом месте. И, смотри не смотри, казалось, ничего нового не увидишь: камни, вода. Шум от волн и ветер. И тут заметил я в траве красненькое что-то. Сразу вспомнилась родная клюква, да так, что во рту вкус почувствовал. Покидать пост нельзя, поэтому, наверное, уцелели ягоды, а может, под снегом были.
Товарищ мой обход делал. Не выдержал я, наклонился, думал, одну сорву, попробую — и всё, кто ж увидит — вокруг никого. За долгие дни впервые что-то другое попробовал, чем наша армейская еда. Не смог остановиться, присел и вслед за кустами, собирая одну за одной в траве, отошёл к берегу.
Наверное, то, что они знали, что мы не прячемся, а стоим на виду, спасло меня, когда произошла высадка японского диверсионного отряда. Да трава ещё. Услышав шёпот команд на чужом языке, ползком отправился обратно. Задача была ясной — предупредить своих. Часть была в глубине острова. Махнул товарищу, чтоб уходил, и сам побежал. Доложил, в спешке рассказал, что пост покинул, что у берега слышал японскую речь, что замеченные явно не рыбаки и при оружии… По тревоге подняли гарнизон, бой был недолгим, и быть бы мне под трибуналом за отлучку с поста, но за то, что предупредил, вовремя успел, лишь поругал меня капитан наш, а дальше не пошло, хотя потом он при случае мне эти ягоды поминал… Как же они назывались? Красника, что ли…»Анна Голубева, корреспондент газеты «Галичские известия».
