ТАНЯ VON REGINA, или обратная сторона войны
Таня Шершакова и Регина Фёрстер родились после войны, в 1947 году. Таня — в России, в Галиче, Регина — в маленьком немецком городке Кроппене, что близ Дрездена.
Их отцы, Алексей Шершаков и Хельмут Фёрстер — солдаты двух вражеских армий, вернувшись с войны к своим женам, налаживали жизнь, восстанавливали разоренные войной дома, сложив оружие, настраивались на мирную жизнь, родили дочерей… Два солдата… русский и немец… победитель и… побежденный (как ни говори, фашист по-русски). Ни Таня, ни Регина не застали бомбежек и обстрелов, не прятались в землянках от войны и очень любили своих отцов. Они учились, росли, дружили, в один год пошли в школу, Таня стала пионеркой, надев красный галстук и дав клятву быть верной заветам Ленина, Регина вступила в ряды Telman Pioniеre.
В 50-е годы в Советском Союзе стали организовываться КИДы — клубы интернациональной дружбы. Ребята обменивались адресами, вели переписку с ровесниками из разных стран. Так Таня и подружилась с Региной Фёрстер.
Прошло более 50 лет… И теперь уже Татьяна Алексеевна, давно ставшая бабушкой, до сих пор хранит пожелтевшие от времени письма Регины — дочери врага.
Письма Регина писала на русском языке, Таня — отвечала ей по-немецки.
Родители Тани по-разному относились к их дружбе. Мать Тани, Вера Владимировна, потеряла на войне троих маленьких племянников (они умерли от голода в блокадном Ленинграде), зять ее погиб на войне, родная сестра надорвалась на работе, заменяя в тылу мужчин, так, что не смогла потому устроить свою жизнь, так и прожив всю жизнь одна в опустевшей деревне. Муж, которого Вера Владимировна ждала эти долгие годы, вернулся с войны инвалидом, имея, кроме двух ранений и контузии, еще и язву желудка.
Письма Регины, да и вся эта дружба с немцами, ей были не по душе. Она даже брезговала брать их в руки и, видя в почтовом ящике письмо со штемпелем «международное», с раздражением говорила дочери: «Пишите-пишите, дождешься, что пришлет что-нибудь…» Что подразумевала мать под «что-нибудь», Таня понять не могла.
А вот отец, Алексей Николаевич, исколесивший на своей полуторке пол-Европы, участник Сталинградской битвы, хоть и раненый, но вернувшийся домой победителем, относился к письмам спокойно. На войне погибли два его брата, старший Николай и самый младший — Сашка, мать их тут же состарилась от горя. Но Алексей все же чувствовал себя победителем. Ненависти к немцам он не испытывал. Хотя, насмотревшись за четыре года страданий, мог бы. Гоня немцев на Запад, он шел через сожженные мертвые деревни и города, видел страдания и горе. Но те же ужас и горе он видел и в Германии, когда мирное население, женщины с детьми прятались от них в подвалах, ожидая от русских солдат возмездия. Конечно, наши солдаты их не трогали. Привез отец из Германии в качестве трофеев только платье крепдешиновое жене, красивое, и скатерть, да и то, скатерть оказалась с немецкими крестами на кайме, поэтому и была запрятана навсегда в комод (не выложишь же при людях…). Ведь именно Алексей Шершаков на рейхстаге (а не какой-то Фёрстер на стенах Кремля) поставил свою подпись. Потому и не видел он ничего унизительного в том, что его дочь пишет каким-то немцам. Пусть. Победили-то мы.
— Крестный, а чем ты на рейхстаге-то расписался? — с любопытством спрашивал Танин двоюродный брат Юра.
— Чем-чем… Что было, тем и расписался… Карандашом химическим…
— А что написал-то?
— Алексей Шершаков, Костромская область…
— Крестный, так надо было царапать чем-нибудь…
О чем были письма этих девочек? О городе, где живут, о школе, где учатся, об артистах, о кинофильмах… «Дорогая Таня, мне нравятся такие русские фильмы: «Человек-амфибия», «Тихий Дон», «Сорок первый, «Кочубей», и нравятся русский народна песня, они так уныние.» «9. Dezemer, я еду в Дресден в музей. Сегодня идет снег. Я посылаю тебе Hans Jteffer» «Ты пишешь меня, я хорошо пишу по-русски? Я не верю! Ты писать очень хорошо по-неметский! Я удивляться!» «Мне нравится рисовать, литература, Biologie и музыка. Мне не нравиться математика, химия и физика».
А еще в «международных» конвертах девочки посылали друг другу фотографии актеров, кадры из фильмов, незамысловатые сувениры (как-то нашивки с, как сейчас говорят, логотипами FDJ — Freie Deutche Jugend — свободная немецкая молодежь, и Telman Pioniеre, вырезанные из бумаги фигурки (на каждой надпись — Таня von Regina», «Regina von Таня») и… украдкой фото родителей. И только в одном письме проскользнула война: «Мы 20 ученика. 7 мальчики и 13 девочки. У меня поездка в Дресден. Дресден лежит не далеко от Кроппен. Мы ехали из школы. 5. класс поездка. Дресден в война сильно расрушен. Много уже строить. А тоже много развалина».
Хоть и не залечили раны войны русские и немецкие города, хоть и снилась их отцам война, и мир еще долго подсчитывал потери, но ростки дружбы, ростки мирной жизни уже взошли, детям фронтовиков нечего было делить и не было у них ненависти друг к другу.У войны есть и обратная сторона — это мир. И, наверное, чем страшней была война, тем прочней будет мир, тем дольше он сохранится. Те девочки 55 лет назад не верили в войну, хотя она была рядом. Таня не знает, как сложилась судьба у Регины Фёрстер, как живет она в объединенной теперь Германии, кем стал ее «маленький брат Peter»… Но она уверена, что теперь, став бабушками, они обе с ужасом думают о войне и о судьбе своих внуков и понимают, что страшней той войны не было ничего. И не дай Бог, такое повторится…