Несколько номеров назад в газете прошла публикация о найденной археологами сапожной мастерской XVIII века. Каково же было наше удивление, когда в газету позвонила читательница: «Вот вы пишете «Жил был сапожник один». Так вот я скажу вам: не один!» Стоит ли говорить, с каким нетерпением мы всей редакцией ждали ее в гости!
Галичанка Ирина Алексеевна Голубкова (звонила именно она) принесла в редакцию большой семейный альбом в кожаном переплете, разбухший от множества снимков, расклеенных по страницам и просто вложенных между ними, и начала подробный рассказ еще об одном сапожнике, державшем мастерскую как раз на месте находки археологов, только... два века спустя.
«До недавних пор на этом месте - по соседству с музеем, на Луначарского, 7 - стоял двухэтажный деревянный дом, который в 1927 году купил мой дед, Михаил Николаевич Сироткин, потомственный сапожник. На втором этаже жила его семья, а на первом он работал.
Сапожником был дед моего деда (к сожалению, не знаю, как звали его) и его отец - Николай. Семья в жила на нынешней улице Кооперативной. Когда Михаилу исполнилось шестнадцать лет, отец послал его в Питер - учиться сапожной премудрости. Профессия доходная: на свой кусок хлеба всегда заработать можно. Вернувшись, Михаил женился, и отец подарил молодой семье двухэтажный дом рядышком с отеческим - на нынешней улице Шагова. Там сейчас генеральский дом стоит, как раз на этом месте. Но с родителями по соседству молодые Сироткины пожили недолго: дед мой решил купить дом на Пробойной (теперь она Луначарской зовется). Сказал: место «рыбное», для дела хорошее - заказов больше будет.
Так, в 1927 году семья и переехала в крепкий двухэтажный дом, выстроенный в 1890-х годах галичской семьей Танковских у самой торговой площади».
Надо же быть такому совпадению: как раз на то самое место, где еще два века назад коллега Михаила Сироткина резал кожу на голенища и подбивал штиблеты галичан маленькими сапожными гвоздиками.
Сапожником Михаил Николаевич Сироткин был отменным, да и предпринимательское чутье не подвело его: на бойком месте отбоя от клиентов не было! Мужчины заказывали крепкие и теплые бурки и хромовые сапоги - со скрипом. Дамочки - модельные туфельки и ботиночки на шнуровке.
Приносили и прохудившиеся штиблеты - подлатать и топтать дальше. Работа спорилась, клиентура росла. Вот и взял Михаил Николаевич двух сноровистых деревенских мужичков в подмастерья. А годы-то за окном стояли подлые - тридцатые.
Кто-то из соседей позавидовал, видно, умельцу сапожнику, и полетел в местное отделение ОГПУ донос: «Так мол и так, эксплуатирует богатей-сапожник трудовой народ, а кто ж ему право такое дал? Чай, не шестнадцатый год, хозяева все с царской Россией кончились!» Состряпать уголовное дело в ту пору было недолго. Вот и пошел вскоре сапожник за свои золотые руки и за то, что работал, их не покладая, - как отец с дедом приучили - за решетку. Но «отделался» по меркам того времени, как говорится, «легким испугом»: сидел в тюрьме в родном городе, на Кинешемской улице, причем всего года полтора. Дети сапожника прибегали к тюремному забору: поглядеть на папку, когда арестантов выводили на прогулку в казенный дворик. Видно, было это еще до начала кровавой «ежовщины»: тогда трудолюбивому мастеру вряд ли удалось бы расплатиться за «антисоветчину» таким скромным сроком.
Выйдя из заключения, снова взялся сапожник с улицы Пробойной (переименованной тогда в честь наркома просвящения молодой Советской республики Анатолия Луначарского) за привычное ремесло. Так и постукивал сапожным молоточком до самой смерти в 1969 году. «Маленькой очень любила я смотреть, как дед работает: так ладно у него это выходило. Помню, вырезал маленькие сапожные гвоздики из дощечки: кино не надо, как интересно было наблюдать!» - вспоминает с теплом и любовью Ирина Алексеевна деда.
После ухода Михаила Николаевича семья еще больше сорока лет жила в двуэтажном доме у самой площади. Дети (из десяти в живых у Михаила Николаевича их осталось четверо) разъехались кто-куда, но много лет еще собирались в отчем доме, тянуло на родину и за сотни верст.
Мама Ирины Алексеевны, Лидия Михайловна Сидорова, осталась в Галиче на всю жизнь. Ее, участницу Великой Отечественной, а потом много-много лет отработавшую в детском саду №2 (на Поречье), хорошо помнит не одно поколение галичан.
«В 2012 году дом нам пришлось продать. Приезжая семья купила. Говорили, что будут ремонтировать, жить в нем. А потом, оказалось, перепродали его бизнесмену, а ему место нужно - бойкое. Вот и не стало нашего родного дома..., - на глаза Ирины Алексеевны наворачиваются горькие дочерние слезы. - Я сейчас на улице Пионеров живу. Когда дедов дом снесли, в центр несколько месяцев по Шагова и Кооперативной ходила - не могла пустое это место видеть. Ну, может, и у нового хозяина торговля пойдет - место-то бойкое!»
Увидев наш материал в газете, Ирина Алексеевна поразилась не меньше, чем мы ее звонку: вот ведь какие совпадения случаются! Газеты со статьей о находке археологов она уже разослала всем родным и бережно положила меж страниц пухлого фотоальбома.
В этом роду свято хранят семейную историю!
Материал подготовила Инна Козырева, наш корреспондент.
