Случаются минуты, когда особенно остро ощущаешь себя человеком: с сердцем, способным чувствовать, с душой, которая может болеть, с памятью, которая, словно корни звонкой, жилистой сосны, держит тебя на земле…
Узнаёт эти мгновенья всякий, кто проживает свои дни вдумчиво и благодарно. Замечу только, что работа журналиста делает жизнь богаче на такие минуты. К примеру, отклики читателей на материал об открытой базе данных Министерства обороны ОБД «Мемориал» заставил задуматься о том, как неожиданно близок далекий май сорок пятого для многих из нас, появившихся на свет спустя десятилетия после той войны.Его зарыли в шар земной
«Я прочитала в вашей газете публикацию о базе данных «Мемориал». Хотела тоже хоть что-нибудь узнать о судьбе своего дяди. Он ушел на фронт и не вернулся, а его мама, бабушка моя, даже официальной похоронки не получила. Так и умерла, не узнав, где лежит ее сын, — было слышно, что Людмила Ивановна Гончаренко — женщина, звонившая в редакцию, — очень волнуется. — Только я сама-то с интернетом не очень… Боюсь, не суметь мне разобраться…»
Я пообещала, что поищу информацию и перезвоню. Захотелось узнать для Людмилы Ивановны как можно больше: очень уж зацепила надежда, звучавшая в ее голосе. Говорила она так, словно речь — не о событиях семидесятилетней давности, так, словно результат поисков что-то еще может изменить… Но в базе данных министерства обороны «Мемориал» нашлась всего одна строчка об ее дяде. Семьдесят один год назад помощник начальника штаба полка, ответственный за скорбную арифметику, остро отточенным карандашом внес в поименный список безвозвратных потерь офицерского состава запись: «Командир 2-ой стрелковой роты 531 стрелкового полка 164 стрелковой дивизии младший лейтенант Иванов Михаил Алексеевич убит 16 февраля 1944 года». Дата гибели и место захоронения — вот и все, что скупо сообщил документ, но даже это немногое помогло пролить свет на военную биографию лейтенанта Иванова.
В интернете я нашла краткое описание боевого пути 164-й стрелковой дивизии и 531 стрелкового полка в ее составе. Узнала, что соединение, а значит, и нагатинский парень Михаил Иванов, участвовало в Ржевско-Сычовской операции, освобождало город Зубцов в Тверской (в то время – Калининской) области. За город в августе 1942 года шли ожесточенные бои. Пятнадцать тысяч бойцов Красной Армии полегли в окрестностях города. Но лейтенанта Иванова не было среди них – тогда он уцелел. Остался он жив и в сентябре 1943-го, когда 164-я дивизия в ходе Смоленско-Рославльской операции выбила врага из городка с древним русским названием Починок. За 795 дней оккупации фашисты превратили его в город смерти: историческое здание в центре города стало тюрьмой, школа – фашистским госпиталем, а на площади стояли никогда не пустовавшие виселицы. В том, что 23 сентября в небе над городом взвился долгожданный красный флаг, есть частичка мужества и отваги и ротного Михаила Иванова.
В начале 1944-го года 164-я стрелковая дивизия в составе Западного фронта вела тяжелые кровопролитные бои в Белоруссии, подготавливая плацдарм для массивного наступления на немецкую группу армий «Центр» и освобождения Витебска, который Гитлер объявил «крепостью» и приказал удерживать до последнего человека. 3 февраля Красная Армия перешла в наступление, войска Западного фронта медленно, с тяжелыми боями шли к Витебску. К середине февраля они смогли продвинуться в глубь обороны противника лишь на несколько километров, потеряв десятки тысяч солдат и офицеров убитыми и ранеными. Наступление было приостановлено, и только спустя неделю вновь поднялись в атаку немного укрепленные полки. Вот только двадцатитрехлетнего командира 2-й стрелковой роты в том строю уже не было. Младший лейтенант Михаил Иванов лежал в братской могиле, вырытой однополчанами в мороженой белорусской земле «в 40 метрах восточнее деревни Селюты Лиозновского района Витебской области». Там, под высоким белорусским небом, в феврале-марте 1944-го года вместе с Михаилом Ивановым остались лежать 28 тысяч солдат и офицеров Красной Армии. А Витебск удалось освободить от врага лишь в июне…
Я позвонила Людмиле Ивановне и стала рассказывать ей все, что удалось узнать о ее дяде с помощью банка данных «Мемориал». Она засуетилась, стала искать бумагу и карандаш, чтобы записать, переспрашивала… и вдруг затихла… Я поняла – плачет… и у самой навернулись на глаза слезы. Потому что я почувствовала, как в этот самый миг женщина на том конце провода потеряла родного человека. Потому что я поняла, что для нее сейчас, а не семьдесят лет назад, он пал в бою смертью храбрых, сейчас лег в мерзлую землю возле далекого, чужого села… Потому что у нас, людей, есть сердце, способное чувствовать, и есть память, которая цепляет нас за эту землю…Мой дед освобождал Донбасс
Андрей Владимирович Тютин, глава Дмитриевской сельской администрации, практически ничего не знал о боевом пути своих дедов. Слышал от родителей, что оба они воевали, что вернулись с войны живыми… Ну, и все, пожалуй. По молодости ведь живешь сегодняшним днем да еще завтрашний торопишь. А когда становишься взрослее и понимаешь ценность дня вчерашнего, значение глубоких своих корней, — оказывается, что и спросить о них уже некого. Поэтому, узнав о возможностях сегодняшних электронных архивов, Андрей Владимирович тут же взялся за поиски. В ОБД «Мемориал» — информация только о погибших воинах Великой Отечественной. Но есть еще один очень важный архив — «Подвиг народа», содержащий оцифрованные наградные документы солдат и офицеров Красной Армии. Именно там он и нашел информацию о том, чем и за что были награждены его родные.
«Мой дед Иван Васильевич Тютин освобождал Донбасс. Там он получил медаль «За боевые заслуги», — с гордостью рассказывает внук, который сегодня старше, чем был его дед на войне.
Стратегическая военная операция по освобождению Донецкого бассейна началась 13 августа 1943 года и продолжалась больше 40 суток. Во время операции солдаты и офицеры Красной Армии проявляли массовый героизм, мужество и отвагу при прорыве подготовленной и укрепленной обороны противника. Переоценить значение операции трудно: оставшаяся без донецкого угля и металла экономика Германии была обескровлена, а Советский Союз уже в 1944 году получил 21 миллион тонн угля, заработали крупные металлургические и машиностроительные заводы, укрепляя обороноспособность страны.
Станция Лозовая, расположенная на юге Харьковской области, считалась воротами в Донбасс. Захваченная немцами в октябре 1941 года, она пережила много горя за два года оккупации: в городе фашисты организовали три концлагеря для пленных, в Заячьей балке было расстреляно шесть тысяч евреев и пленных солдат…
Именно в боях за освобождение станции Лозовой и отличился красноармеец Иван Тютин. Андрей Владимирович Тютин прочитал в наградном листе 1943-го года: «11 сентября в боях за социалистическую Родину на подступах к станции Лозовая товарищ Тютин, пойдя в разведку, встретил группу гитлеровцев и лично уничтожил троих фашистов. При обороне деревни Васюково он смело и решительно атаковал транспорт противника, где тоже уничтожил 7 гитлеровцев. При выходе из окружения сапер Тютин в тылу противника заминировал перекресток дороги Лозовая – Павлоград, лично установив 20 мин. Не считаясь с усталостью, товарищ Тютин помогал раненым товарищам выходить из окружения».
«Теперь и в нашей семье есть своя история о Великой Отечественной войне», — Андрей Владимирович не скрывает гордости… Теперь он знает, за что воевал его дед, ради чего не щадил жизни красноармеец Иван Васильевич Тютин. Он знает, что расскажет своим внукам.
Сегодня в Донбассе снова война. Глядя по телевизору сюжет о том, что, уходя из Дебальцева, в котором и так не осталось ни одного целого жилого дома, украинские военные взорвали еще и автомобильный мост, вспомнила вдруг, что при отступлении из Донбасса в 1943-м немецкая армия использовала тактику «выжженной земли», буквально сравнивая с землей украинские города и села…
Спустя десятки лет украинский мальчишка, который сегодня, может быть, еще и не родился на свет, скажет так же, как Андрей Владимирович Тютин: «Мой дед воевал в Донбассе». Вот только кто объяснит ему, с кем воевал его дед и за что…
Страница памяти для моих дочерей
За время, прошедшее с момента публикации об электронном архиве министерства обороны ОБД «Мемориал», мы получили много откликов читателей, которые сумели с его помощью восстановить страницы бесценных семейных хроник той далекой (но, как оказалось, такой близкой) войны. Кому-то удалось своими глазами увидеть пожелтевшие строки приказов о награждении деда орденом или медалью. Кто-то нашел в базе данных снимок места, где захоронен родной человек: «Спасибо за статью с «наводкой» на ОБД Мемориал! Увидел фото братской могилы, где захоронен и мой дед, Рыжов Гавриил Иванович (1900 – 1944)». Кто-то узнал, что за строками извещения военной поры: «пропал без вести» на самом деле стояло пленение и смерть в фашистском шталаге:«Спасибо, что помогли узнать всю правду об отце. Теперь я его поминать смогу. И фото его на памятнике на маминой могилке установим».
Нас самих, сотрудников редакции, так захватила эта возможность, что многие нашли всю информацию о своих дедах и прадедах, о родных знакомых и друзей, о прадедах соседей и их знакомых… А мне вот так ничего и не удалось узнать нового о своих дедушках, кроме той скупой информации, которую рассказывали родители. Один дед во время войны работал в тылу: кто-то должен был и здесь колхозную технику обслуживать, сеять, убирать урожай, кормить фронт. Другой воевал еще на Финской, а потом, вроде бы, прошел всю войну с Ленинградским фронтом…
И вот несколько дней назад сделала семейное открытие и я. Решила поискать в ОБД «Мемориал» наудачу информацию о прадеде моих дочерей по линии их отца. Я не знала о нем ничего: воевал ли, вернулся ли с войны, работал ли в тылу… Раньше в семье о нем ничего не рассказывали, хотя до 90-х была жива его жена, Анастасия Васильевна. А теперь, как это часто бывает, и спросить уже не у кого…. Я даже не слышала никогда, как его звали, только по отчеству свекра поняла, что имя деда было Николай. А вот фамилия от него всем его предкам досталась редкая — Толковиткины. Подумала, что может она-то и поможет в поисках.
Открыла сайт «Мемориал», набрала «Толковиткин Николай»… и замерла. Документов архив выдал всего два: один — список военного комиссариата о погибших и пропавших без вести. Он сообщал, что красноармеец Толковиткин Николай Михайлович, 1913 года рождения, был призван в армию 20 июня 1940 года, в июне 1941-го пропал без вести, а с октября 1941 года считается погибшим. По последнему месту нахождения (Малаховецкое почтовое отделение Барановичского района Брестской области) я поняла, что служил Николай Толковиткин там, где фашисты нанесли свой самый первый удар по Советскому Союзу. Видимо, в одном из первых сражений он и попал в плен, ведь второй документ стоял в архиве со значком колючей проволоки, обозначающим в ОБД «Мемориал» документы немецких концлагерей. Открыла его, и с учетной карточки фашистского шталага IIIC на меня глянул мужчина, очень похожий на отца моих девочек.
Одна только эта фотография не оставляла никаких сомнений, в том, что это и есть тот, кого я искала. А записи в карточке только добавили уверенности – в графе «родные» четко было записано: Tolkovitkina Anastasiya Wassiljevna – та самая «баба Настя» (точнее, конечно, прабабушка, но девочки называли ее «бабушка»), которая прежде часто приезжала в Галич из села Палкино Антроповского района.
В интернете я нашла информацию о шталаге IIIC и даже фотографии мемориала, который установлен на территории бывшего лагеря, там, где в общих могилах захоронены узники лагеря. Скорее всего, именно там покоится и прах прадеда моих дочерей, красноармейца Николая Толковиткина, умершего в лагере 3 декабря 1942 года. А значит, и у них теперь есть пожелтевшая от времени, истертая страница в семейной военной хронике — корни, которые цепляют за землю.Инна ТОЛКОВИТКИНА, автор материала.
